Мой мозг и я


Мой мозг и я «Мы инновационные картонки людям под попы раздаём!» – смеясь говорит женщина, дежурившая при входе в открытое пространство-амфитеатр Москино, расположенное в парке Музеон. Сегодня здесь проводится лекция «Мой мозг и я», но вот незадача, крыши у деревянного амфитеатра никакой нет, а недавно прошёл дождь, поэтому все ряды сидений и спинки промокли, на сцене же так и вовсе поблескивают лужицы. Один из организаторов крикнул, как будто бы в воздух, что надо бы что-то придумать, но проблему уже решили. Кстати, если у вас есть на чём сидеть, может быть сумка или куртка, то картонку не берите, а то на всех не хватит – тираж коробок ограничен.

Под дождь я, к счастью, не попала, разве что застала пару капель при выходе из метро. Приехать решила заранее, за час: на сайте Москино повесили объявление, что проход осуществляется в порядке живой очереди, независимо от регистрации. Регистрация же то открывалась, то закрывалась с пометкой «Возможно, на событие уже зарегистрировалось слишком много человек, либо истек срок регистрации», то снова открывалась. От дежурившей на входе женщины, той самой, что раздавала картонки, я услышала, что людей зарегистрировалось слишком много, мест может всем не хватит, но кто дойдёт – не понятно.

Запускать в амфитеатр начали в 19:20 – за 10 минут до начала лекции по версии сайта. По версии афиши на неработавшей кассе лекция должна была начаться уже как 20 минут назад, в 19 часов. Первыми проходили зарегистрировавшиеся, брали картонки и рассаживались. Один из организаторов проверил микрофон и представил лектора – профессора Сколтеха Филиппа Хайтовича. Тот, немного смутившись, сказал, что без слайдов ему рассказывать непривычно, поэтому, наверное, лучше провести встречу в формате вопрос-ответ и тут же начал обстоятельно и увлечённо объяснять, зачем нужен мозг.

Мозг человека очень пластичный, в этом его уникальность. Когда мы рождаемся, наш мозг – чистый лист. Нейронные связи у человека активно формируются в первые семь-восемь лет жизни, так мы учимся взаимодействовать с миром. У взрослых количество нейронных связей меньше, чем у детей. Так получается, потому что мышление взрослых более стереотипно, но за счёт стереотипности решение принимается быстрее. «Приведите ребёнка в Ашан и он там проведёт целый день, но ничего не купит, а взрослый сразу возьмёт молоко, сосиски, в общем, что нужно, и уйдёт», - отметил лектор.

Уже в полуторагодовалом возрасте дети учатся расшифровывать намерения и желания, а в три года учатся проецировать их на себя и другого. За представлением себя на месте другого приходит понимание, что такое совместная деятельность, и что результаты такой деятельности нужно разделять. Собственно, человека из обезьяны сделал совместный труд и разделение результата. Те же шимпанзе могут делать что-то совместно, но потом сильный забирает всё.

То на что мы реагируем это не реальность, а реконструкция реальности, которая отличается между людьми, т.е. эта реконструкция у каждого чуть-чуть индивидуальна. Например, в восприятии цветов. «Помните тот мем с платьем? Для кого-то оно бело-золотое, а для кого-то сине-чёрное. Ничего удивительного в этом нет, это показывает отличие реконструкций», - говорит Филипп Хайтович.
Отдельные нейроны в мозге отвечают за форму. Сначала мы воспринимаем предмет как простые чёрточки, которые затем складываются, например, в треугольники или квадраты, потом эти треугольники формируют более сложную фигуру, после этого добавляется цвет, а затем пространственная ориентация и направление движения. Мы воспринимаем всё это как целостную картину мира, но за все эти этапы отвечают разные отделы нейронов. Ночью мозг также пытается нотировать очертания, сложить фигуры, поэтому мы видим незнакомца в шляпе за занавеской или волка.

"Зрение наше не очень хорошее. Даже если мы хотим купить телевизор с очень крутым разрешением, это бессмысленно, потому что наша сетчатка не сможет это разрешение оценить», - утверждает профессор. Помимо «разрешения» зрение отвечает за свет и цвет. Мозг реагирует только на три цвета: красный, синий и зеленый. Вкус это тоже реконструкция, причём на эту реконструкцию очень влияет реклама: «Показали нам ролик напитка с красоткой, значит он хороший, показали рекламу с дохлой крысой, значит вот этот плохой», отмечает лектор. Обоняние же у человека, в отличие от зрения, хорошее. Мнение, что мы чувствуем запахи хуже, чем, например, собаки, ошибочно: проводились эксперименты, и некоторые запахи человек чувствует лучше.

Кстати, первые нервные системы появились с многоклеточностью. Одна клетка хочет плыть вправо, а другая влево, соответственно, нужна координация, для чего и появляется нервная система. Мозг нам нужен, чтобы адекватно реагировать на сигналы внешней среды.

Филипп Хайтович получил степень бакалавра по молекулярной биологии в МГУ им. М. В. Ломоносова и докторскую степень по биохимии в Иллинойском университете. Работал научным сотрудником в Институте эволюционной антропологии им. Макса Планка в отделе эволюционной генетики, преподавал в Институте вычислительной биологии, созданном совместно Китайской академией наук и Обществом Макса Планка в Шанхае. В 2012 году стал директором института. В 2014 году присоединился в качестве профессора к Сколковскому институту науки и технологий.


Текст: София Григорович
Фото: Елизавета Дискина