Иван Оселедец: «Запланированных открытий в науке не бывает»
В преддверии II Конгресса молодых ученых, который состоится c 1 по 3 декабря в Парке науки и искусства «Сириус», редакция «Лаборатории научной журналистики» поговорила с доктором физико-математических наук, профессором РАН, лауреатом Премии президента РФ в области науки и инноваций для молодых ученых Иваном Оселедцем о его пути в науку, новых разработках и возможном будущем искусственного интеллекта.
Почему Вы выбрали науку?
Вам была присуждена премия за создание прорывных вычислительных технологий решения многомерных задач физики, химии, биологии, анализа данных на основе тензорных разложений. Как можно объяснить людям, которые не разбираются в теме, чем Вы занимаетесь?
Тензорные исследования даже специалисты не всегда могут понять. А если говорить о более широкой области, вроде искусственного интеллекта и работы с многомерными данными, то сейчас даже дети в ясельной группе изучают нейросети — им объяснять не надо. Сегодня все вокруг основано на данных: собираются большие объемы — их нужно эффективно обрабатывать. Мы как раз разрабатываем метод обработки таких многомерных сведений: снижаем время и повышаем качество. Потом этими инструментами пользуются физики, математики и биологи, и получают премии за то, что они что-то нашли, что-то сделали, а тот, кто создал инструменты и разработал программное обеспечение, обычно остается незамеченным.
Почему Вы решили выбрать именно эту тему для изучения ?
Я прошел стандартный путь ученого: школа, университет, базовая кафедра физтеха, и потом мне посчастливилось встретить своего будущего научного руководителя Евгения Евгеньевича Тертышникова — он занимался похожими исследованиями. Поэтому я начал пробовать, мне понравилось, и до сих пор получаю удовольствие именно от работы в области вычислительной математики, алгоритмов машинного обучения.
Ваша разработка уже применяется в совершенно разных сферах. Бывает ли такое, что во время совершения будничных дел понимаете, что Ваша работа могла бы быть полезна, ее можно было бы внедрить в эту область?
Такое бывает довольно часто, но лично у меня рук не хватит, чтобы встроить везде нашу разработку. Помню, читал бортовой журнал в самолете и увидел там статью про компанию, которая использовала наш тензорный подход и получила очень много денег за разработку нового метода поиска лекарств — я за них порадовался.
Вы работаете с искусственным интеллектом, у Вас нет этого распространенного страха, что он захватит мир и будет всем управлять?
Я технооптимист. Нет никакого страха. Человек всегда приспосабливался к тем технологиям и инструментам, которые есть у него в руках. Понятно, что мы раньше бегали за каким-то животным с копьем, сейчас у нас нет такой необходимости — люди стали менее спортивными, но зато появилось время на что-то другое. Поэтому из-за искусственного интеллекта мы перестанем совершать какие-то действия, но будет больше занятий, которые сейчас мы даже представить себе не можем. Это как с самолетами: они тоже периодически падают, но уже гораздо реже, чем 50 лет назад. С искусственным интеллектом будет ровно то же самое.
Какие у Вас еще открытия впереди, что-то уже запланировано?
Запланированных открытий в науке не бывает, на то они и открытия. Будем много-много работать и обязательно что-нибудь придумаем.
В какую разработку Вы сейчас вкладываете больше всего времени и сил?
Очень много времени мы вкладываем как раз в сокращение времени обучения больших моделей искусственного интеллекта — в разработку программного обеспечения. Они просто учатся очень долго — нужно 4 месяца для каждой. Мы хотим уменьшить этот период минимум в два раза. Это приведет и к существенной экономии в деньгах.
Вы рано начали свою научную карьеру. Сталкивались ли Вы с предрассудками со стороны коллег из-за этого?
Кого-то это раздражало, кто-то, наоборот, помогал. В научной сфере обычно такими большими проектами или грантами руководят все-таки маститые ученые, и среди них тоже есть два типа: те, которые не любят выскочек, и те, которые, наоборот, поддерживают. Это личное дело каждого человека. Государство мне очень помогало как ученому. Когда я поступил в аспирантуру, появлялись большие грантовые проекты — поддержка была колоссальной.
Вы часто принимаете участие в популяризаторских видеороликах. На Ваш взгляд, важно ли современному ученому вести социальные сети и делиться своими исследованиями в медиапространстве?
Да, мне кажется, это важно, но занимает довольно много времени. Есть люди, которые хорошо пишут тексты, имеют относительно нишевые Telegram-каналы, то есть основные социальные сети, которые сейчас используются для коммуникации. Обычно такие каналы ведут аспиранты, студенты, у которых есть на это время. У меня его не очень много остается, чтобы что-то писать.
Чего Вы ожидаете от Конгресса молодых ученых?
У меня запланировано там несколько встреч с различными учеными. Ожидания — контакты, связи, новые перспективные проекты. Всегда из таких крупных по масштабу мероприятий ты выходишь с несколькими визитками и новыми идеями, касающимися не только науки, но и организационной части. То есть планы достаточно большие.
Что Вы пожелаете российским ученым в рамках десятилетия науки и технологий?
Основное, что надо пожелать: чтобы все-таки время развития науки действительно измерялось десятилетиями. У нас же типичный размер проекта или гранта — 1-3, максимум 5 лет. Цифра 10 для нас является необычной. Если мы сможем действительно спланировать и выстроить работу в рамках 10-летия, это будет круто для всех. И эта возможность видеть перспективы и какую-то предсказуемость с точки зрения обеспечения науки — это очень важно. Я желаю, чтобы было реально 10-летие науки, а не только лозунги.
Интервью: Марина Бенедиктова, Ксения Беркутова